Какао — это действительно фрукт. В Мексике, в штате Табаско, плантации какао-деревьев (Theobroma cacao) — такая же часть обыденного пейзажа, как и ряды виноградных лоз на родине Мольера и Робеспьера.
Большие продолговатые плоды торчат буквально из стволов деревьев. Осторожно, чтобы не повредить кору, работники плантаций срезают какао-фрукты. Для этого они используют специальные ножи-мачете, а для тех плодов, что висят высоко, ножи прикрепляют к длинным палкам. Шоколадом тут еще не пахнет (и в прямом, и в переносном смысле), однако первый шаг к его рождению уже сделан.
Плод какао-дерева крупный (размером с ананас), по форме немного напоминает лимон или вытянутую дыньку, однако с продольными валиками и бороздками — как у некоторых сортов тыквы. Цвет полностью созревшего какао-фрукта может быть разным — желтым, лиловым, красным, оранжевым. Впрочем, лучший шоколад добывают из чуть недозревших зеленых плодов.
Толстая корка какао-фрукта — не очень прочная: ее можно разбить, стукнув плод о камень. Внутри мы увидим эдакую кукурузину, что-то вроде початка (тут автор текста кается, что не может подобрать лучшего слова) — и 30-50 бледно-сиреневых зерен на нем. Это и есть какао-бобы. «Кукурузина» с какао-бобами покрыта белой вязкой мякотью, с виду напоминающей йогурт. Эта жидкость довольно приятна на вкус — сладкая, чуть кисловатая, вполне съедобная (в отличие от какао-бобов, которые в сыром виде совсем горькие и вяжущие). Говорят, индейцы в былые времена делали из нее какой-то алкогольный напиток.
Теперь немного математики. Чтобы приготовить килограмм шоколада, нужно примерно пятьсот бобов. С каждого дерева в год собирают не больше 50 плодов, в каждом — 30-50 бобов. Стало быть, одно дерево может дать в лучшем случае 4-5 кило шоколада за год. Если учесть, что сбор и обработка плодов идет в большинстве случаев вручную, остается только удивляться, что шоколад стоит так дешево.
Итак, плоды собрали. Далее их рассекают ножами — каждый на несколько частей, снимают корку и раскладывают мякоть с бобами на банановых листьях. Либо, как вариант, укладывают в бочки. В течение десяти дней белая мякоть постепенно ферментируется под солнцем, и содержащийся в ней сахар превращается в алкоголь. С одной стороны, таким образом семена лишаются возможности прорасти. С другой, бобы в процессе ферментации теряют часть горечи и меняют свою бледно-сиреневую окраску на коричневую.
Затем бобы сушат. Традиционно — под лучами солнца. В современных условиях чаще применяются сушильные печи. После сушки бобы теряют около половины своей первоначальной величины.
Потом их пакуют и отправляют на переработку — большей частью за океан. И уже там, на какой-нибудь цивилизованной европейской шоколадной фабрике, бобы очищают от кожуры, жарят (тут-то и появляется аромат шоколада) и дробят.
При нагреве выделяется какао-масло, а в результате дробления — т.н. "тертый какао" (что же касается "какао-порошка" — он представляет собой жмых, оставшийся после отжима какао-масла). Главное и самое вкусное тут — именно какао-масло: не случайно белый шоколад, в который тертый какао или какао-порошок не кладут вовсе, остается вполне себе шоколадом. А вот заменить какао-масло на какой-то его растительный аналог (к примеру, пальмовое, которым сейчас разве что детей не пугают) — значит, попросту убить шоколад как таковой. И ведь убивают, регулярно убивают!
Классический горький шоколад, который мы знаем, — это смесь какао-масла и тертого какао (в худшем случае какао-порошка), в которую добавляют обязательную ваниль (в худшем случае ванилин) и немного сахара.
При отсутствии двух последних ингредиентов получится 100% шоколад (в Мексике такой купить несложно). Словосочетание «100% шоколад» звучит, пожалуй, красиво. Учтем, впрочем, то обстоятельство, что годен он лишь для кулинарного использования.